Однако встретиться со Светланой мне пришлось лишь через несколько лет.
Почти все эти годы я помнил о ней, жаждал ее видеть, но жизнь складывалась так, что всякая моя попытка осуществить это желание могла лишь навредить Светлане. Я мог приехать к ней лишь за тем, как мне казалось, чтобы увезти ее с собой. Я этого очень хотел, но не имел полного права это сделать. И два теплых, но не очень смелых письма, которые я послал ей, были разведчиками того, глубоко, серьезно ли ее чувство ко мне. И если бы оно было таковым, то я без особых угрызений совести мог бы тогда поступать так, как для нас обоих лучше. Я, наверное, перешел бы дорогу Коле - и уже не по тому нечестному праву, что он был далеко от этой дороги счастья, а я близко и преуспел. Л потому, что Светлана любит только меня, а его уже не любит. Она сама должна была сказать мне об этом. И это все разрешало бы мне и все прощало.
Но она упорно и загадочно молчала, ни на первое, ни на второе письмо ответа я так и не дождался. Огорчаясь, я, однако, пытался это поведение Светланы оправдать ее врожденной порядочностью, благородством, цельностью характера: она держит слово, она ждет Колю. Но было обидно: как она могла так скоро забыть наши встречи, полные такой неизъяснимо-доверчивой, почти бессловной, но такой взаимоосязаемой любви, какой ни у меня, ни у нее, конечно же, никогда не было?!
Я успешно защитил диплом и, выйдя на работу, окунувшись в дела, не забыл и о мосте - о просьбе старого лесника. К счастью, Чепилов оказался господином своего слова. По его распоряжению в лес еще в конце августа была направлена из третьего прорабства бригада мостостроителей, и уже к октябрю трехпролетный мосток через речку Боровку был возведен.
Но он стоял без перил и бордюров, что дало право Ирине Сырковой, члену приемной комиссии, отказаться принимать объект с недоделками - она не поставила своей подписи в акте. Техника и люди же с моста были уже сняты, переброшены на более крупные участки, где обычно решается судьба годового плана. Сыркова упорно сопротивлялась подписать фиктивный документ.
- Не понимаю, почему у вас совести должно быть меньше, чем у меня? - обращалась она к остальным членам комиссии, подписавшим его.
- При чем тут совесть?.. Просто так надо, обстоятельства требуют, - не глядя ей в глаза, отвечали солидные в общем дяди и начинали втолковывать молодой, строптивой, не понимающей всей серьезности ситуации экономистке, как важно для всех, а том числе и лично для нее, не артачиться, а подписать акт, проще говоря, поучаствовать наравне с ними в этом служебном криминале ради общего блага сотен хорошо работающих людей. Ведь не прими комиссия, не зачти этот ерундовый мосток, то по вводу объектов районныйДСУ план но выполнит, что сразу же понизит, уменьшит, потянет вниз общую, конечную цифру показателей по всему областному дорож-но-строительному управлению, а значит, и по области в целом. Тысячи добросовестных, ни в чем не повинных работников лишатся премиальных только потому, что какая-то там крохотная бригада не доделала какой-то там «копеечный» объект
. Да, да, управление, не получив премиальные, потеряет, недодаст в качестве материального вознаграждения своим труженикам примерно полета тысяч рублей, то есть сумму, более чем вдвое превышающую стоимость того треклятогомостка,будь он неладен.
Выходило таким образом, что за недоделанную, го есть с плохим качеством выполненную работу бригадой, входящей в состав областного управления, это управление должно быть не только не наказано, но еще и материально вознаграждено. Вот этот-то парадокс Ира и не могла уразуметь, принять, как бы ей ни растолковывали.
-Это факт вопиющего, хотя и привычного для некоторых товарищей,экономическо-финансово-производствен-ного безобразия. Обман государства. Липа... Акт подписывать я не буду! - твердо заявила она, и члены приемной комиссии ничего не могли с ней поделать.
В районную гостиницу, где заночевала комиссия, на другой же день на «Волге» подскочил из области Ерем-кин.
- Ну в чем дело?! - зная, в чем дело, нетерпеливо и сердито заспрашивалон у Иры и, хотя она не была председателем комиссии,потребовал: - Почему до енч пор нет акта о приемке Боровского моста?
- Потому что мостне готов.Как же его принимать? - спокойно ответила Ира.
- Для всех готов, а для тебя нет? - Еремкин забегал по тесной гостиничной комнате, вокруг неподвижно стоящей рослой Иры, и таким суетливо-маленьким, безвластным казался он ей тут, без своего огромного, т-об-разного, вооруженного тремятелефонамикабинетного стола. А главное, без истины.В том, что он говорил, была какая-товынужденная,будтобынеобходимая ложь.
- Я просил бы вести себя скромнее, - угрожающе посоветовал он. - Не строй из себя министра... Не бери больше того, что поднять можешь, а то пупок развяжется.
Эти грубоватые слова Еремкина Ире пе понравились, и она попросила его выйти из женского номера.
