- Бывает, выпьешь за компанию. А вообще - некогда. Работаю и учусь.
- А кем вы работаете? - спросила Светлана.
- А на кого учитесь? - подхватила Анастасия Семеновна.
- Работаю дорожнымтехником-мостостроителем, а учусь на инженера. Заканчиваю. Вот даже сюда работку прихватил - диплом готовлюсь защищать. Поэтому и некогда вольничать да пировать.
- Ничего. Зато потом желанное дело будет в руках. И себе и родителям - гордость и отрада... Ну, за ваши успехи, за отдых! - Анастасия Семеновна опрокинула в рот стаканчик.
Светлана отхлебнула глоток темно-фиолетовой настойки, подержала во рту, словно полоская зубы, и нехотя проглотила.
- Фу, ерунда какая. Никогда не буду пить, - тихо, будто сама себе, поклялась она.
- Некалась девка, что замуж не пойдет... - недоверчиво буркнула Анастасия Семеновна и повернулась лицом ко мне, сомневающемуся. - Вот и Андрей Васильевич, сразу видно, под приглядом, с родителями живет: к ерунде этой, слава богу, не приучен...
- Я в общежитии обитаю, Анастасия Семеновна.
- Что так? Работаешь, учишься, без пяти минут инженер. А угла своего нет?
- Кровать, стол есть, а больше пока не надо, - оправдался я и допил слабую настойку,которую в нерешительности держал в руке.
- Э, о том и кукушка кукует, что своего гнезда нет... На птичьих правах-то... Нет, если хоть махонькая возможность имеется, надо свое гнездышко заводить.
- Да мне квартиру хоть завтра дадут, - заверил я, желая утешить Анастасию Семеновну и упрочить в ее глазах свой покачнувшийся авторитет.
- А чего не взять?
- Начальство так и сказало: женись - и завтра квартиру получишь.
- Так оженись. Чего ж тут?.. - Анастасия Семеновна недоуменно разглядывала меня
.
Я молчал.
- Ради квартирыжениться? - несмелообронила Светлана, явно заступаясь за меня.
- Дело ли шляться в холостяках? - стояла на своем Анастасия Семеновна.
- Кто шляется? Человек, сказано же, учится и работает, - ужесмелееподдержаламеняСветлана. - Он после института, может, куда выше пойдет. У человека, может, призвание. А у вас одно на уме: дом, жена, хозяйство.
- Это укого«увас»? - подбочениласьАнастасия Семеновна. - Ты сперва о себе скажи. Кончила школу хорошисткой и села на мель: ни тпру, ни ну.
- У меня совсем другое. Личные причины.
- Ага. У всякой Федорки свои отговорки.
- Вот приедет Коля... Может, на пару в институт поступим...
- Да, тогда уж вы много наинститутничаете, - грустновато усмехнулась Анастасия Семеновна.
Женщины вдруг неловко замолчали, словно спохватились, что чересчур пооткровенничали передо мною, чужим всё же человеком.
- Ой, комары кусают... Я пойду. Завтра рано на работу, - первой поднялась из-за стола Светлана.
Почти весь следующий день я провел в полном одиночестве на Боровке - маленькой, в пять-шесть шагов шириной, лесной речушке. То купался, то, лежа на песке, листал свои тетрадки-конспекты, пытаясь продвинуть хоть на сколь-нибудь незавершенную работу. Безлюдье, тишина солнечного леса должны бы, мне казалось, помочь сосредоточиться. Однако усердные попытки углубиться в бумаги тотчас возвращали меня в город, институт, во вчерашнюю мою жизнь, в непролазные заботы суетной текучки, среди которых даже предстоящая защита диплома и все мои институтские дела казались не столь уж престижной надобностью, выглядели бренной тягомотной канителью. Такие мысли вдруг нахлынули на меня здесь, в лесном безмолвии, у крохотной речушки, тихо струящейся, казалось, откуда-то из сказочной, почти уже незапамятной дали жизни...
