Светлана прыгала без устали. Потом остановилась, глубоко и радостно дыша, и только теперь увидела, что я слишком близко. Обеими руками приглаживая растрепавшуюся мокрую косу, выжимая из нее за спиной воду, она попятилась, отступила на мелководье. Голубоватый, вылинявший ситчик лишь кое-где прикрывал великолепную девичью наготу. Светлана встретила этот мой остановившийся, как я сам почувствовал, вмиг сковавший меня взгляд, повернулась ко мне боком и, легонько придерживая ладонями груди, будто загораживая, пряча их, пошла к берегу.
Ломая встречное течение, я шумно двинулся в сторону своего омутка под ивовым кустом. Вышел из воды, сел на теплую траву и закурил, стараясь не глядеть туда, где, шурша прибрежной галькой, одевалась Светлана. Потом там смолкло.
Я докурил сигарету и еще минут десять сидел в каком-то знойном оцепенении, ничего не видя и пичего, кажется, не слыша вокруг.
- Андрей, - донесся негромкий, нежноповелевающий голос Светланы, - ты будешьеще купатьсяили пойдем?
Я посмотрел на девушку. Одетая, она стояла у черной, точно огромный высушенный осьминог, коряги и ощупывала слегка парусящиеся от ветерка мужские рубахи.
- Высохли? - спросил я зачем-то и, не дожидаясь ответа, засобирался. - Ну тогда пойдем.
Мы свернули па тропинку, нырнув в зеленую прохладу бора. Мощные сосны шли вперемежку с кряжистыми, могучими березами. Светлана шлепала ладошкой почти по каждому встречному дереву, будто здороваясь с пим.
Вверху, над лесом, плескались мягкие, глухие, как мне показалось, звуки старинного вальса. Я остановился, прислушиваясь. Где-то играл духовой оркестр.
- Ты слышишь музыку? - спросил я Светлапу.
- Это к дедушке пебось пиоперы-шефы из Челюкина пришли.
Пестрый отряд подростков, сверкающий, будто оружием, медью духовых труб, подковкой оцепил поляну перед избой лесника. Крохотное племя туземцев, которым верховодил седобородый вождь. Когда мы подошли ближе, музыка смолкла, вождь, то бишь Семен Емельяновпч, повернулся к нам и радостно-извинительно развел руками.
- А я вот загулял... Гости пожаловали, - сказал он мне, словнооправдываясь. - Знакомьтесь,этомои шефы...
К пам подошла востроглазая девушка с круглым сме-ташю-белым лицом.
- Это Ксюша. Ксения Иваповна,пионервожатая, - представил ее Семен Емельянович, и я пожал маленькую пухлую ладонь, заглянув в улыбающеесялицо девушки. - Она же фельдшерица. Медпунктом заведует.Частенько бегаем друг к дружке на свидания.То я к ней уколоться, то она ко мне - уколоть...
- Андрей, - дослушав старика, кивнул я девушке, которая, судя по морщинкам у глаз и тонко наведенным бровям, показалась ровесницей мне.
Она подала руку и быстро отошла к ребятишкам, выкрикивая па ходу какие-то команды. Их было человек двадцать, но лишь некоторые держали в руках духовые инструменты: две трубы, два кларнета, огромную медную улитку-бас и барабан... Ребятишки живо составили инструменты к стволу старого ширококронного дуба и сами расселись полукругом здесьже, в тенечкена траве.
На дубовом столе, за которым мы отобедали часа три тому назад, торчал из голубого горшочка букет крупных лесных ромашек. Пионервожатая, в широком, скрывающем все рельефы ее быстрого тела, алом платье, точно яркая бабочка порхала вдоль зеленой поляны, усаживая ребятишек. Семена Емельяновича и Анастасию Семеновну пригласила за стол, а сама притулилась возле них на уголке. Светлана и я разместились под деревом, уразумев, что в предстоящем мероприятии нам отведена роль зрителей. Когда все притихли, Ксения Ивановна поднялась из-за стола и начала рассказывать о шефских делах своего отряда, сыпала цифрами и фактами, называла, сколько сколочено скворечников, сколько огорожено му-равейпиков, сколько гектаров молодых саженцев прополото... Слушая ее, я мысленно вмиг очутился в кабинете начальника дорстройуправления, где проходили все шумные оперативки и планерки, вспомнил тихий, иконно-кроткий взгляд Иры Сырковой, о которой в последние дни совсем почти не думал. «Может, черкнуть ей письмецо. Пусть загодя узнает там насчет моста...» - глядя на лесника, размышлял я, винясь перед Ирой, что вспомнил о ней лишь применительно к Светлане, к заботам окружающих ее людей.
- И если раньше при встречахСемепЕмельянович рассказывал вам о лесе, его обитателях, об их защите, то сегодня мы попросим его вспомнить свою боевуюмолодость. Семей Емельянович - участник двух войн... Впрочем, предоставим ему слово, с подъемом кончила речь пионервожатая и села, а вместо нее над столом возвысилась глыбистая фигура старика.
