Метельная ночь

Cвет уличного фонаря за окном то ярко вспыхивал, то затухал под снежной пеленой. Фонарь всю ночь болтался из стороны в сторону, скрипел и норовил оборваться.
Несколько раз Виктор Иванович Банников просыпался. Всякий раз из-за этого фонаря. Из-за его поблескиваний и скрипа. Из-за того, что свет фонаря был очень похож на всплески корабельного прожектора. Виктору Ивановичу казалось, что он всю ночь видит эти вспышки, пробивающиеся сквозь снежные заряды. Они надвигаются на него, стоящего на пирсе, выхватывают из темноты...
В конце концов Банников не выдержал. Сунул ноги в тапочки, зажег настольную лампу, сел за письменный стол. Торопясь, будто опасаясь забыть или отвлечься, достал бумагу, ручку. Быстро заполнил правый верхний угол, посередине написал: «Рапорт». Перо скользнуло к началу строки: «Прошу освободить меня от должности командира корабля с переводом на  штабную работу...»
Рука остановилась. А дальше? Виктор Иванович помедлил и понял, что дальше он толком ничего не надумал. Сколько раз казалось, что причины, которые надо сейчас указать, твердо сформулированы, а теперь... Перо в руке требовало какой-то новой точности и убедительности. Виктор Иванович откинулся на спинку стула. Убедительность, точность... Он прикрыл глаза рукой, хотел повернуться вместе со стулом, но вспомнил, что это не центральный пост. Обвел взглядом свой кабинет. Удивительно: комната вдруг показалась ему почти незнакомой. Книги, которые, кроме сына, никто не трогал, диван, на котором Виктор Иванович ночевал, когда хотелось остаться наедине с собой, письменный стол, за которым ему и посидеть-то толком ни разу не пришлось. Над письменным столом, на стеклянной полке - миниатюрная флотилия подводных кораблей. Вот это знакомо, потому что принесено оттуда, где вся его жизнь. Черные пластмассовые макеты подводных лодок с белыми ватерлиниями, с красными шпигатами в легком корпусе. На всех Банников служил. Сейчас молодые командиры начинают не так. Лейтенантами приходят на атомоход и до капитана 1-го ранга - без остановок.
Впрочем, Виктор Иванович никогда никому не завидовал. Его командирская школа была посложнее, подлиннее и, как он считал, поосновательнее. Недаром о нем говорили как о лучшем командире-тактике в части... До вчерашнего дня.
Виктор Иванович ощутил горечь во рту. Воздух комнаты показался ему спертым. Чудилось: плечи, грудь стискивает, сжимает что-то невидимое, тугое. Так на подводной лодке иногда чувствуют себя новички. И хочется сорвать эту сковывающую пелену, глотнуть чистого воздуха. Банников сдвинул прозрачную занавеску, приоткрыл окно.
Ветер точно ждал этого, со свистом ринулся в домашнее тепло. Пол, подоконник вмиг оказались густо осыпанными брызгами снега. Виктор Иванович подождал немного и притворил раму.
Он почувствовал, что продрог. Накинул на плечи китель - надо же, как быстро расслабляется человек в тепле. Наверное, потому, что чувствует - есть куда отступить. И совсем другое дело, когда отступать некуда.
Воистину, отступать некуда, когда ты в центральном посту. Сколько раз Виктор Иванович уходил на своем корабле в бой. Разумеется, в учебный. Но разве думает об этом командир, разве щадит он из-за этого свои нервы, разве ищет в этом успокоение? Нет, он живет этим боем, как первым и последним. Он без оглядки выжигает свои силы - все, что накопил. Будто действительно вопрос стоит так: жизнь или смерть. Будто сходня и взаправду может больше никогда не лечь на крутой бок корабля.
- Дуэльный бой, Константин Сергеевич, - говорил капитан 1-го ранга Банников своему старпому, - нельзя провести плохо или хорошо. Его можно провести блестяще или проиграть. Не улыбайтесь, капитан третьего ранга, это, быть может, самое главное, что надо понять будущему командиру атомного корабля.
- Я это понимаю, - зардевшись, отвечал старпом. Беловолосый, с густыми светлыми усиками и серыми
глазами, он всем казался моложе своих молодых лет. Наверное, и самому себе. Поэтому в командире он видел не только начальника, но и старшего по возрасту. Капитан 3-го ранга Кириллов с искренним уважением относился к Банникову, к умению того тонко и вдохновенно работать в центральном посту. Старпом невольно стал подражать командиру, смущаясь, когда это замечали подводники. По этому поводу у них с Банниковым даже состоялся разговор.
- Вы не стесняйтесь, Константин Сергеевич, когда в чем-то становитесь похожими на командира, - говорил Банников.
Они возвращались вдвоем с корабля. Был прозрачный летний вечер, о котором в Заполярье узнаешь, только взглянув на часы.
- Вот посмотрите...
Они разом обернулись. В молочно-белой бухте у пирсов, как киты возле фантастических кормушек, чернели атомоходы.
- Вы посмотрите, - повторил Банников, - у каждого из них свой характер. Вы ведь и сами знаете. 305-й хитер, 306-й осторожен, расчетлив...
- Как их командиры, - улыбнулся Кириллов.
- Вот именно. И ваш корабль тоже будет иметь свой характер.
Старпом опять улыбнулся.