Метельная ночь

- Конечно, к тому времени вы уже обретете себя, вам не надо будет на кого-либо походить. Вы и от меня возьмете, что покажется нужным, а дополните своим собственным характером, своим талантом.
Капитану 1-го ранга Банникову было приятно учить его, чувствовать, что молодой старпом схватывает все на лету. Приятно было выходить с ним в море, ощущая уверенность, что их экипаж никто не осилит.
Так оно и было. Атомоход Банникова неизменно возвращался победителем из всех боев под водой.
А потом старпом ушел с корабля. Для Виктора Ивановича это оказалось неожиданным: и то, что Кириллову вдруг предложили командирскую должность, и то, что он согласился. Наконец, то, что старпом даже не посоветовался с ним. Потом, правда, извинился. Сказал, что не мог решиться на такой разговор.
Виктор Иванович не показал своей обиды. А внутри не утихала непонятная жгучая боль. Непонятная, потому что он не мог, да и не хотел сознаться, что же сильнее всего задело - неоткровенность Кириллова или то, что он, пусть толковый, пусть «академик», будет назначен командиром такого же атомохода, как у него. Без многолетнего, как у Банникова, опыта, без проверки на других кораблях, прямо после старпомства...
Капитан 1-го ранга Банников построил экипаж. Сказал хорошее напутственное слово Кириллову. Откровенно признался, что лучшего старшего помощника у него не было. Потом проводил капитана 3-го ранга на пирс. Но, пожимая руку, не удержался:
- Сколько вам лет, Константин Сергеевич?
Старпом понял, густо покраснел. Но поднял глаза и твердо ответил:
- Вы же знаете, товарищ командир. Тридцать два. Случилась пауза.
- Это хорошо, когда тридцать два, - прервал молчание Банников. Он поднял руку к козырьку. - Прощайте, старпом!
По разным причинам прощаться было тяжело. Но Виктор Иванович тогда и подумать не мог, что еще тяжелее будет для него встреча с Кирилловым. С Кирилловым - командиром корабля.
А произошла эта первая их встреча вчера.
...Кириллов возвращался из дальнего плавания. Но, прежде чем вернуться в базу, он должен был встретиться в дуэльном бою с подводной лодкой и выполнить торпедную стрельбу. Этой лодкой, чего, конечно, капитан 3-го ранга не знал, оказался атомоход капитана 1-го ранга Банникова.
Задраив рубочный люк, Виктор Иванович легко спустился в центральный пост. Снял альпаковку, шапку. Дал добро принимать балласт. А себе сказал: «Все! Кириллов остался там, наверху. А под водой у меня есть «противник». Просто «противник».
Как обычно, капитан 1-го ранга Банников сел в свое вертящееся кресло, из которого никогда не поднимался до конца боя. Он подготовился к схватке еще на берегу. А теперь слегка прикрыл рукой глаза. И лодка пошла в район.
Сколько раз вот так входил он в район, чтобы один на один скрестить свое оружие с «противником». Сколько крутилось в его голове вариантов, приемов, комбинаций, засекал точки возможных встреч и почти не ошибался. А если случался промах - Банников программировал и такой вариант, он был готов начать игру сначала.
Лодка слушала, слушала, слушала. Винты работали тихо, рули перекладывались плавно. Банников сразу отсек в своих приемах все, что было так хорошо усвоено его бывшим старпомом. Виктор Иванович импровизировал, потом вдруг переходил к «наезженному» варианту, так же внезапно прерывал его, делал неожиданный маневр...
Время бежало, проскальзывало, как песок сквозь пальцы. И это было естественно. И все ради того, чтобы не упустить, не прозевать, не подарить сопернику один короткий миг.
Они оба обнаружили друг друга. И может быть, одновременно сжалось у обоих сердце, может быть, одновременно крикнули они в микрофоны: «Учебная тревога! Торпедная атака!»
Капитан 1-го ранга Банников слышал, как гидроакустик докладывал изменение пеленга на цель. Он видел «противника» сквозь сталь корабля, сквозь толщу воды. Банников уворачивался, маневрировал и ложился, ложился на боевой курс.
Уже казалось - он протянул руку под ставшею маленькой, как рыбешка, как игрушечный макетик в его комнате, подводную лодку «противника». Осталось только рывком сжать пальцы. Но вдруг акустик замолчал.
- Акустик! - крикнул Банников. - Пеленг?
Он почувствовал, что наступило решающее мгновение.