Арина

К концу второй недели своей самостоятельной жизни Антон вдруг обнаружил, что холодильник, который мать перед отъездом набила разными продуктами, опустел. Ни колбасы, ни ветчины, ни любимого им с детства сыра, оказывается, там уже пе было. И только на самой нижней полке сиротливо зеленела небольшая баночка зернистой икры. Антон достал эту баночку, повертел в руках, намереваясь открыть ее на завтрак, но потом передумал, поставил на место: он все-таки надеялся, что Арина может к нему неожиданно зайти, и хотел сберечь икру на тот случай.
Вдобавок ко всему у него на исходе был и сахар, кончался даже чай. Обшаривая закутки в буфете, он разыскал лишь совсем маленькую, двадцатипятиграммовую, пачку краснодарского чая, но распечатывать ее пока не стал все по той же причине. Еще он наткнулся в буфете на пакетик растворимого кофе, в свое время кем-то подаренный матери, точно такой, какие обычно дают пассажирам в самолете. Заварив себе чашку кофе и бросив туда три кусочка сахара, Антон выпил его вместо завтрака и, чувствуя прежнюю пустоту в желудке, ругнул Костю Чурикова.
Потом, когда он ехал в автобусе, сидел на лекциях, его мысли все вертелись вокруг Кости, который, как вышло на поверку, резал его без ножа. Обещая вернуть долг дня через три, он до сих пор не отдал ему ни копейки. И что было удивительно, сам Костя об этом не заводил и речи, больше того, всю минувшую неделю он вроде бы от него прятался. В аудиторию Костя Чуриков теперь вбегал за несколько секунд до начала лекции, садился подальше от Антона, где-нибудь у самой двери, а на перерыв первым выскакивал в коридор и куда-то исчезал. Если ненароком он все же сталкивался нос к носу с Антоном, то молча и с поспешной торопливостью пожимал ему руку и тотчас отходил в сторону, начинал заговаривать с кем-нибудь из девушек. Со стороны можно было подумать, что Антон в чем-то провинился перед Костей, и тот, естественно, сердился на него, не хотел с ним разговаривать.
Но сегодня Антон решил во что бы то ни стало поговорить с Костей и весь день усиленно охотился за ним. И как ловко Костя ни ускользал от Антона, после лекций он все-таки подстерег его у самого выхода из института. Когда тот с двумя студентками первого курса пробегал мимо, делая вид, что не замечает его, Антон придержал Костю за локоть и спросил:
- Ну как твоя теща... прилетела?
- Да лучше б она совсем там осталась... - затравленно глядя по сторонам, сказал Костя. - Ты потерпи, старик, я сам страдаю... - добавил еще Костя и тут же метнулся к выходу, догоняя студенток.
Слова Кости как кипятком ошпарили Аптона. Раньше он все надеялся, что не сегодня, так завтра Костя вернет ему долг, а тот, оказывается, пока не собирался его возвращать. Ведь Костя ясно и прямо сказал: потерпи. Но вся беда в том, что Антону было невмоготу терпеть. Во время последней лекции он дважды проверял свои карманы, а все равно наскреб там лишь... двадцать семь копеек. Правда, перед самым обедом у Антона было рубля полтора, но потом, как назло, в перерыве между лекциями к нему подскочила Люся Тюльпанкина, шустрая активистка их курса, схватила Антона за пуговицу на рубашке и неприятным голосом проверещала:
- А-а, Сеновалов!.. Ты-то мне и нужен, я тебя еще не охватила... Ну-ка выкладывай рубль двадцать!.. В пятницу у нас экскурсия по усадьбам Подмосковья...
Антон, конечно, не мог признаться, что у него и денег-то кот наплакал, а потому небрежно достал из кармана юбилейный рубль, протянул Тюльпанкипой. Потом еще положил ей на ладонь двугривенный. А теперь вот сидел с опущенной головой в автобусе, рассеянно поглядывал в окно и думал только об одном, где ему раздобыть хоть немного денег.
В четвертом часу дня Антон вышел у нового мебельного магазина, подле которого суетилось десятка полтора покупателей, стояли большие крытые машины. Перед входом в магазин, с одной и с другой стороны от распахнутых дверей, сверкали лаком распакованные диваны, шкафы, кресла, стулья. От новой мебели приятно пахло деревом и краской. Антон немного повертелся у огромных стеклянных витрин, обдумывая, как и с кем лучше начать разговор, и, увидев молодого парня в темно-сером комбинезоне, подошел к нему, спросил, не нужны ли им почасовые грузчики. Парень минуты две не отвечал, будто его не слышал, потом направился к большой крытой машине, кивком головы приглашая Антона следовать за ним.
- Тарасыч, тут один хочет косточки поразмять, - сказал парень. - А у нас с обеда Сашко загулял. Вот я и подумал...
Возле крытой машины на фанерном ящике сидел широкий в плечах мужчина лет пятидесяти и что-то жевал. Оп без всякого интереса посмотрел на Антона и вроде бы нехотя сказал:
- А ты кто такой будешь?
- Никто... человек, - ответил Антон.
- Студент, наверно... - предположил парень, который тоже стоял рядом.