Никого, даже самых близких родственников Вараздата, не удивляло, что врачи, прежде чем на это решиться, держали совет с Ашхен. Она была против операции. Первой установив диагноз, она прекрасно видела, к чему все идет. И не паниковала. Если уж говорить об оптимизме, то единственный человек, который не терял его, была Ашхен. По крайней мере за все время пребывания в больнице Вараздат ни разу не видел на лице своей невесты безысходности или жалости.
И всякий раз, когда в палате собиралась большая толпа, Вараздат хотел только одного: чтобы все ушли и осталась одна Ашхен. Об этом он, правда, никогда не говорил. Но Ашхен это чувствовала и всегда в нужную минуту довольно ловко выпроваживала гостей. Это было не так уж трудно, так как все друзья и товарищи Вараздата чувствовали неловкость от общения с ним. Еще вчера могучего телосложения человек весь высох. Из-под больничной пижамы торчали заострившиеся плечи, ходуном ходил кадык на тонкой шее. И люди, разговаривая с ним, боялись смотреть больному в глаза. Чаще глядели мимо. На стены, в окно. Только не в глаза. Все это, конечно, замечала Ашхен, и сердце ее при этом обливалось кровью.
Каждый раз, когда после шумной толпы они с Вараздатом оставались одни, долгое время молчали. Ашхен в это время наводила уют в палате. Раскладывала гостинцы в холодильнике, на подоконнике, на столе. Выносила пароч-ку-другую стульев в коридор. И, лишь когда в палате устанавливался порядок, садилась на свое место, у изголовья больного. Брала в свои крохотные руки все еще мощные кулаки Вараздата и прижимала их к своей холодной щеке.
- Ашхен...
- Да, родной?
- Ты мне тогда ничего не ответила.
- Я люблю тебя.
- Ты опять за свое.
- Это не мое. Это наше. Моя любовь - наше богатство.
- Я тебя просил...
- Ты эгоист.
- Мне тяжело. Тяжело все это видеть.
- И мне нелегко...
- Да. Я вижу. Именно поэтому...
- Именно поэтому ты эгоист. Ты думаешь не обо мне, а о себе. А я хочу, чтобы ты и обо мне думал. Я родилась под счастливой звездой. Я встретила тебя. И счастлива каждой нашей минутой. Ты хочешь отнять у меня, у нас наши счастливые минуты?
- Не мучай меня.
- Я люблю тебя!
- Никто не виноват во всем этом. Я много раз рыдал, стоя на пьедестале почета. Всякий раз, когда возвращался в Ереван, думал, сердце разорвется от счастья. Ты приносила мне это счастье. Я все имел сполна. И за все, по-видимому, надо действительно платить. Но зачем же мучить человека...
- Я люблю тебя.
- У меня страх. Страх не перед смертью. Перед предсмертными мучениями. Никто этому чувству не учил меня. Я сам дошел до него. Пистолета у меня нет. Как и нет другого выхода...
- Есть выход.
- Какой?
- Жить.
- Ты меня не хочешь понять.
- Это ты меня не хочешь понять. Ты просто глупый мальчик. Я сегодня в твоих глазах увидела блеск. Сейчас его, правда, уже нет. Он у тебя появляется только тогда, когда ты веришь. Когда не хнычешь.
- Я не хнычу.
- Даже если здесь, в этой палате, соберутся все врачи мира, то никто из них не сможет увидеть того блеска в твоих глазах, который является отблеском жизни. Только я. А я видела этот блеск-отблеск. Значит, что-то в тебе происходит. А это-начало начал...
- Ты некрасивая. Я тебя не люблю.
- Я красивая, и ты любишь меня. А говоришь так нарочно, чтобы я не мучилась после твоей смерти. Но ты не знаешь главного.
- Чего?
- Того, что ты не умрешь. Знаю это и вновь вижу блеск. Я хочу видеть этот блеск в твоих глазах...
...Через месяц дежурный врач, делая доклад на утренней конференции, сказал, что Вараздат ночь спал спокойно. Такую информацию врачи слышали впервые за последние недели. Заведующий отделением рекомендовал повторить биохимические анализы.
Ашхен не отходила от Вараздата ни на миг
. Всем своим существом она вселяла в любимого человека веру в выздоровление. Ей первой показали лабораторные анализы. Лаборантка, не скрывая радости, сказала, что случилось невероятное: анализы были настолько хорошие, точно были взяты у другого человека.
Ашхен ворвалась в палату, готовая зарыдать от неожиданного счастья, но у самого порога остановилась и, взяв себя в руки, подошла к Вараздату и тихо сказала:
- Ты знаешь, на что похожа наша палата?
- Почему наша?
- Потому, что она же не только твоя. Так на что она похожа?
Вараздат, улыбаясь, пожал плечами. Она обратила внимание, что он давно уже не улыбался. Уловила и то, что улыбка эта была на этот раз не искусственная: улыбались глаза, они искрились и блестели.
- Наша палата похожа на ринг,- весело сказала Ашхен.
- Как это на ринг?
- Она же квадратная. Совсем как ринг.
- Ты сумасшедшая.
- Я тебе завтра принесу боксерские перчатки...
Серия: Рассказы про любовь
