Беглец

Беглец

Его телега была последней в обозе. Передние ушли далеко вперед. И там, куда они приближались, виднелись какие-то глинобитные строения. Ивашка не успел рассмотреть их как следует - к нему снова скакал всадник, другой, постарше, погрузнее, с белой повязкой на голове. Когда он поравнялся с телегой, Ивашка разглядел на его свежем еще лице косой шрам - от уха к подбородку, - проделавший просеку в густой черной бородке. Смотрел всадник на Ивашку, как и тот, молодой, без особого интереса.
- Живой? - спросил он по-русски, хоть и с неправильным выговором.
Смолин аж подскочил от неожиданности.
- Живой! - радостно улыбаясь, ответил он, испытав внезапное облегчение после недавних своих страхов. - Что мне сделается? У нас в селе мужики здоровые, крепкие, любой с медведем совладает. Мы...
Человек со шрамом сказал негромко, но властно, так, что Ивашка враз осекся:
- Теперь ты мой... - он запнулся, не сразу вспомнив нужное слово, сердито дернул стрижеными усами,- ясырь, кул. Понял?
Ивашка замотал головой, слипшиеся от соленой воды волосы взметнулись косичками.
- Это - раб. Понял? - повысил голос всадник. - Но мне не нужны работники, я продам тебя на базаре в Хиве. Что умеешь?
Судорожно глотнув, облизнув сухие губы, Ивашка сказал хрипло:
- По хозяйству могу... Кузнечное дело знаю. Всадник смотрел на его ноги, и Ивашка невольно
опустил взгляд. На левой ноге темнел след от недавно сбитой цепи; кожа была стерта едва не до кости, соленая вода разъела рану, теперь она запеклась подсохшими гнойниками.
- Беглый? - усмехнулся человек со шрамом.- Можно тебя русским продать - дорого дадут.
От этих его слов Ивашку с новой силой охватила нестерпимая жажда.
- Пить дай, - попросил он. - Помру...
- Пришлю, - кивнул всадник и поскакал вперед. Воды Ивашке дали мало и солоноватую, теплую,
пахнущую кислой кожей. Но стало легче, и он хотел было снова лечь, но тут караван вошел в поселок, и он стал глядеть вокруг, вновь испытывая знобящую боязнь непонятного.
На сухой, истрескавшейся земле высились мазаные домики с плоскими крышами. Во дворах, за глиняными обвалившимися, оплывшими от давних дождей оградами недвижно стояли высохшие деревья. Безлюдно было, тихо, точно вымерло все. Только перестук копыт и колес да голоса приехавших раздавались в застывшем воздухе. Даже лохматые степные псы вели себя смирно.
Со скрипом, тяжело распахнулись высокие ворота, и обоз въехал во двор. Было здесь просторно и пусто. Ветром намело песчаные бугры у глиняных, осыпавшихся, кое-где с проломами стен. В дальнем углу стоял обветшалый дом с пристройкой, куда вели крутые обитые ступени без перил.
Здесь собаки повели себя странно - вздыбив шерсть на загривках, стали рычать невесть на кого, повизгивая, жаться в кучу. И гривастые кони беспокойно фыркали, трясли головами. Но людям было не до них.
Парни и женщины спешились и стали разгружать тюки и ящики, торопясь закончить все до темноты. А солнце уже скрылось, сизые сумерки повисли над степью, сгущаясь с непонятной, тревожной стремительностью.
Ивашка видел, как с передней телеги сняли седого старика и под руки повели, почти понесли к дому.
- Работай! - совсем рядом сердито сказал человек со шрамом, так, что Ивашка вздрогнул. - Камчи захотел? Развязывай, снимай мешки.
Он пошел прочь, похлестывая себя по голенищу крученой ременной плетью, а Ивашка тяжело сполз с телеги, потоптался, разминая ослабшие непослушные ноги, и стал развязывать веревки. К нему подошли еще двое, оба заросшие, в старых, густо пропахших потом и пылью холстяных рубахах.
- Ну, подавай, что ли, - сказал один, озорно сверкнув глазами, словно кольнул взглядом. - Чего рот-то разинул?

Отзывы:
Lamiya 30 ноября 2011 в 18:02
Человечным оказался колдун ))))