То ли от едкого дыма, пахнувшего в их сторону, то ли от неловкого движения Рита застонала.
- Быстрее, - крикнул Торопов вслед уносящему за собой оранжевый дым бронетранспортеру.
Не выдержав ожидания, понес Риту вслед за машиной. Сзади, нарастая, послышался рокот вертолета, и Малик обернулся, приподнял навстречу глазастым машинам девушку: «Да-да, посадку». Пастух замахал платком.
Вертолеты пошли на второй круг, но старший лейтенант уловил, что машины начали отрываться друг от друга: ведущий пошел вниз, а ведомый застрекотал, закружил наседкой вверху, прикрывая товарища. Торопов, удобнее подхватывая Риту, заспешил к остановившемуся бронетранспортеру.
- Ну вот и все, вот и все, - стараясь не смотреть на пожелтевшее лицо медсестры, продолжал успокаивать ее и себя переводчик, - теперь выживем, обязательно выживем.
Вихрь от винтов сорвал у него шапку, ударил по лицу, связал ноги. У Риты заметались по лицу волосы, но руки у Малика были заняты, и он не мог поправить их, отбросить с глаз. Подскочил Козыро, и они вдвоем, заслоняя спинами Риту от ветра, понесли ее к вертолету.
Пока бортмеханик оттаскивал притороченный к проему двери пулемет, подбежал с раскрытой сумой пастух. На ходу копаясь в ней, вытащил банку сгущенки, в нерешительности повертел ее и положил на грудь девушке. «Чернявский дурак», - прочел на обертке шутливую надпись Петрова переводчик и взглянул на паренька.
- Бакшиш, - прокричал тот. - Шурави хорошо.
- Давай, - крикнул сверху бортмеханик, - протягивая руки.
Старший лейтенант и Козыро подняли Риту, всунули ее в дверь. Малик хотел в последний раз взглянуть в лицо девушки, но вертолет в ту же секунду оторвался от земли, боком пошел от «зеленки», затем вверх и, дождавшись ведомого, устремился к гряде, из-за которой они только что вылетели.
«Неужели этот день когда-нибудь кончится?» - нервно тер затылок Уляшев, провожая взглядом вертолеты. До возвращения Торопова о неожиданной посадке «вертушек» можно было гадать что угодно, поэтому майор старался вообще ни о чем не думать. Но предположения одно нелепее другого вертелись в мыслях: «Убит Воронов? Ранена Рита? Ранены или убиты оба? А может, подрыв машины?..»
- Товарищ майор, - Старчук указал глазами на улочку, и командир внутренне вздрогнул: к площади шел косматый. Не сдержавшись, Уляшев посмотрел на часы. Нет, он не ошибся: душман шел на перевязку на сорок минут раньше. Главарь поторапливает с уходом?
- Заканчивайте, - обернулся командир к прапорщику.
Старчук, до этого осматривающий каждый коробок спичек и кусок мыла, подозвал Петрова, и они заработали в четыре руки, нагибаясь все ниже и ниже в коробки. Подбирал последние зерна с брезента и аксакал, отмерявший рис. Но на площади все словно оцепенели от страха. И Уляшев, глядя на уверенную походку косматого, на руку, засунутую в карман несколько глубже, чем в первый раз, почувствовал, что косматый идет хозяином, идет властвовать, а не подчиняться. Выбить его из колеи могла лишь новая неожиданность, совершенно непохожая на первую.
Бандит уже входил на площадь, и майор начал лихорадочно искать какой-нибудь ход против него.
- Эй, дуст, - вдруг вскинул в приветствии руку Старчук и вышел навстречу косматому. - Прикурить не найдется? Спичек, спрашиваю, нет? Ну, спички, прикурить сигарету...
Прапорщик нес совершенную ахинею: позади у него оставалось еще пол-ящика спичек, но он говорил и говорил, не давая косматому ни оборвать себя, ни обойти. И именно этого душман, видимо, не ожидал: он готовился к схватке с командиром, первые жест, взгляд, слово принадлежали ему, и никак не прапорщику.
«Отлично, Витя, умница, - порадовался Уляшев. - Ты сейчас не просто прикуриваешь - ты ставишь точку в нашей работе. А вот и бронетранспортер Малика. Все!»
Уляшев впервые за сегодняшние сутки вздохнул глубоко-глубоко, до приятной боли в груди. Сегодня была не просто агитация - она была в окружении врага, и тот ничего не смог с этим поделать. Значит, враг слабее, и это поняли наверняка все. Предотвращено нападение на афганских товарищей, спасены чьи-то жизни - разве это не высшая доблесть солдата! Мы уклонились от боя - но это настоящая победа. А банде теперь не скрыться и не уйти. И не только от подразделений Народных вооруженных сил, но и от раздумий о дне завтрашнем. Как не вычеркнуть теперь из сознания жителей долины бесплатный рис, молитву Малика. И может, вспомнит вдруг при выборе пути мальчонка-пастух подарки десантников, ощутят вкус витаминок другие дети. Ведь невидимая борьба с главарем банды на этой площади шла именно за детей, за будущее республики.
