«Вы ведь понимаете, что ваши слова не будут идти в вашу пользу». - «Но правда не должна идти и во вред».
Подполковник неопределенно поднял брови и подал Сергею лист бумаги.
«Пишите...»
- Ты назад без возврата? - сосед-танкист все не мог успокоиться и вновь тронул локтем Воронова. - А все же жалко улетать. Как там ребята без меня...
Он не спрашивал, не требовал ответа - он разговаривал со своим прошлым уже из будущего, и Воронов позавидовал танкисту.
«Я доложил все, как было. - Уляшев в отличие от начштаба взгляда не отводил. Он даже встал из-за стола, чтобы не смотреть на Воронова снизу вверх. - Но думаю, что выполнение отрядом общей задачи и, в частности, возвращение тобой списков партактивистов покроют...» - «Что покроют? - не сдержавшись, перебил старший лейтенант. Котенок, испугавшись его выкрика, прошмыгнул между офицерами от печки к кровати, улегся рядом с нераспечатанными письмами для Риты. - Что покроют? - шагнул к командиру Сергей, специально переступив ту черту, где пробежала между ними кошка. - Вы, как командир, должны не просто описать обстановку и ситуацию, а дать им оценку. Почему вы этого не сделали в итоговом донесении?» - «Оценку даст командование части». - «Оно уже дало!» - Воронов хотел вытащить из кармана предписание к новому месту службы, но сдержался: командование ведь здесь ни при чем. Как начштаба не знает, что бы делал на его месте, так и он не уверен, был бы благосклонен к офицеру, оставившему раненых и потерявшему личное оружие. Поэтому, махнув рукой, развернулся и шагнул к выходу. В дверях столкнулся с прапорщиком, Старчук поспешно уступил ему дорогу...
- Куда назначение-то? - не унимался сосед-капитан. - Мне Московский военный округ, взяли в столицу. К ней-то хоть привыкнуть можно, не знаешь?
- Все привыкают, - ответил Воронов. - Мне в Прибалтику...
«Я верил в тебя всегда и верю сейчас, - бывший ком-роты, пришедший на аэродром проводить Воронова, крепко сжал ему руку. - Отыщется Рита в Союзе - и тогда узнаем об автомате. Я все же думаю, что она просто утопила или потеряла его в реке. Найдем. Удачи тебе». «Старший лейтенант Воронов Сергей Николаевич», - прочитал в списке на посадку стоящий на рампе самолета комендант аэропорта.
Сергей вытащил загранпаспорт, открыл его на визе «Возвращается в СССР», показал коменданту. Тот освободил ему дорогу, и Воронов шагнул в Ил. Место у иллюминатора еще было свободным, и он поспешил сесть около него. Отсюда была видна крайняя палатка их городка, и сердце вдруг кольнуло. Почему именно ему выпала такая участь? Почему зачеркнуто все то, что было до этого агитрейса? Почему нет радости от скорой встречи с домом и даже с Ритой?
Из-за палатки выскочил бронетранспортер и на всем ходу направился к воротам в ограждении аэропорта. Видимо, кто-то опаздывал к самолету.
«Разреши рядом, - около Воронова остановился капитан-танкист. Он по-хозяйски устроился с другой стороны окошка. Уважительно оглядел салон. - Да, это не танк».
Вступать в разговор Сергею не хотелось, и он отвернулся к иллюминатору. И не поверил: от бронетранспортера к самолету бежал Козыро. В руке он держал конверт. И Воронов понял, что это ему. От Риты? Отыскалась?
Сергей подхватился, спотыкаясь о чемоданы и узлы, бросился к рампе.
«Нельзя, - остановил его комендант. - Посадка закончена, назад. Назад, это граница, товарищ старший лейтенант». - «Мне взять письмо», - показал Воронов на бегущего десантника, но самолет качнуло, рампа начала подниматься вверх.
Комендант в последний раз окинул взглядом отлетающих и спрыгнул на бетонку. Воронов, торопясь, протиснулся назад к иллюминатору. Козыро, поняв, что опоздал, остановился посреди аэродрома и махал конвертом...
- Слушай, а ведь приземляемся, а? - Капитан повернулся к Воронову, подмигнул. Потом схватился за чемодан, словно через минуту могла последовать команда на выход. - Приземляемся!
В салоне зашевелились, задвигали чемоданами. И только Воронов по-прежнему сидел, откинувшись на спинку сиденья. Лишь когда самолет встряхнуло при касании с бетонкой, Сергей резко выпрямился, поправил мундир и дружелюбно посмотрел на соседа.
- Жизнь-то продолжается, а, капитан?
Танкист удивленпо посмотрел на Воронова, но кивнул охотно:
- А куда она денется, если мы остались живы на этом свете. Поживем - послужим.
Николай Иванов
