Арина

я Не суетись, старик, не надо, - с невозмутимым спокойствием сказал Костя, отстраняя рукой Антона. - Кирюха уже опытный пловец. Я закаляю его, понимаешь, с младенчества, по два раза в неделю вожу в бассейн одной клиники. Там он минут по двадцать плавает. Ну, разумеется, под моим наблюдением.
Кирюша и в самом деле пока не тонул. Смешно выбрасывая в стороны руки и ноги, он вроде бы сносно держался на воде, иногда погружался в нее с головой, но не захлебывался. Если вода попадала ему в рот, он не пугался, не плакал, лишь недовольно фыркал. И все-таки Антону было жалко Кирюшу, который еще и ходить не умел, а Косте почему-то взбрело в голову учить его плавать. Антон обрадовался, когда вернувшаяся домой Тамара заглянула в ванную и сейчас же образумила мужа.
- Прекрати этот цирк! - прикрикнула она на Костю. - Нашел чем забавляться... Лучше сходи в овощной, там бананы привезли. Я хотела купить, но очередь большая.
Костя, ни слова не говоря, вытащил Кирюшу из ванны, неумело, по-мужски, вытер его банным полотенцем и отнес в кровать. Сам тут же переоделся, снял с себя халат, облачился в джинсовый костюм и, забирая хозяйственную сумку, с которой собрался за бананами, заискивающе сказал недовольной жене:
- Томик, а кожан теперь твой... Антон нас выручил, двести рублей привез. Ты поблагодари его.
- Спасибо ему... - сказала Тамара, как говорят о человеке, который отсутствует, и прошла на кухню мимо Антона, даже не взглянув на него.
Антон понял, что ему надо уходить.
¦
Домой Антона не тянуло: не хотелось ему, отныне свободному человеку, торчать в четырех стенах. Он доехал на метро до станции ВДНХ и пошел на Звездный бульвар. Его с детства манило в эти зеленые аллеи, где всегда было шумно и весело. Он любил свой город, его радовало напористое дыхание столичной жизни, и он готов был обнять каждого встречного лишь только за то, что тот тоже москвич или любит Москву, раз приехал в этот город и ходит с удивленными глазами по его широким улицам.
Антон побродил с полчаса по бульвару, потом неподалеку от кинотеатра «Космос» лениво опустился на скамейку, не зная, чем себя занять. А скоро рядом с ним села беловолосая высокая девушка с родинкой-крапинкой на щеке. Она достала из сумочки сигарету, прикурила от газовой зажигалки и, норовя заглянуть Антону в глаза, с обнаженной доверчивостью спросила:
- Вы хотите мне что-то сказать?
Антон и не думал ничего ей говорить, но признаться в этом постеснялся, считая, что для столь милой с виду девушки у настоящего парня, конечно, всегда найдутся нужные слова. А поскольку таким парнем Антон пока еще не был и в разговоре с незнакомыми девушками всякий раз терялся, то и сказал ей совсем не то, что надо бы сказать:
- Вот курите, а мать, поди, ругает.
- Нет, ей все равно, - слабо усмехнулась девушка. Антона возмутило, что у девущки такая мать. Как же
так, дочь совсем еще зеленая (ей на вид было лет восемнадцать, не более), в открытую курит, а матери хоть бы что. Сам-то он только в институте стал покуривать, да и то тайком от матери, а когда та узнала, все никак не могла смириться: не позволяла при себе курить.
- А меня старушка ругала, - признался Антон, - пока вот в Ташкент не уехала.
- Она у вас там живет? - спросила девушка.
- Ребенок у сестры родился, а сидеть с ним некому. Вот и позвали мать. А я теперь кукуй тут один.
- Разве одному плохо?
- Не знаю, наверно, скучно...
- Вы женитесь - сразу станет весело.
- Я бы не против, да мать не разрешит, она меня все за ручку водит...
- А моя ждет не дождется, когда я замуж выйду. Она готова даже объявление на улице расклеить: «Высокая блондинка ищет мужа...» Смотрите, она узнает, что вы холостой, и прилепит такое объявление на дверь вашей квартиры.
Антон чуть откинулся назад и весело рассмеялся. Чувство свободы, которое в нем зажило в ту минуту, когда он, попрощавшись с матерью, вышел из вагона, все еще не оставляло его до сих пор, и ему была приятна эта легкая, никчемная болтовня с незнакомой девушкой. Антон даже подумал, что будет обидно, если она вот докурит сигарету и тут же уйдет в кино: до начала очередного сеанса оставалось несколько минут.
Но девушка, как оказалось, и не собиралась в кино. Погасив сигарету, она чуть сощурила синие широкие глаза и совсем просто и прямо сказала:
- Пойдемте со мной в кафе. Одной, сами понимаете, вечером там появляться неловко. А выпить хочется... На душе тошно.