Я шелохнулся. Змея изогнулась, напружинилась, раздвоенный язык замелькал энергичнее: она не собиралась уступать. Кротовая кочка, защищенная со всех сторон от посторонних глаз и ветра зарослями сорняков, нагретая солнцем, служила для нее не только солярием, но и местом охоты. Понежиться под теплыми лучами не прочь были ящерицы, мыши, кузнечики и другая живность.
Разглядывая гадюку, я вспомнил рассказ хозяйки, что в прошлом году здесь, где-то за кладямн, приезжая учительница с дочкой собирали ягоды и девочку ужалила змея. Девочку синели с трудом. Опа долго лежала в больнице «аж в самой области».
«Это та змея!.. Рубануть удочкой с плеча. Довершить дело каблуком!..»
Голова гадюки приподнялась. Янтарно-желтые глаза следили за моими действиями. Она выжидала. Я не имел права нападать и рассматривал змею: «Редкий экземпляр, красавица... Живет природа, работает... Ух, какая хозяйка - не тронь, не подступись...»
Опустив банку в карман, чтобы она не занимала руки, закинул. Крючок с наживкой коснулся воды, тут же скрылся, поплавок мягко лег, медленно заскользил по течению. Косяк рыбы кружил на том же месте. Но какая рыбалка, если в шаге за спиной змея. Напряжение пе покидало пи па миг. Я подобрал лесу п концом удилища коснулся змеиной головы:
- Мадам, прошу вас...
Гадюка изогнулась, зашипела. Я легонько поддел ее:
- Прошу, мадам...
И вдруг она уступила, не торопясь поползла к зарослям, предоставляя мне возможность полюбоваться. Она была не только необычной расцветки, но и величина вызывала удивление.
Пока змея ползла, я не мог двинуться от оцепенения. Наконец хвост скрылся под лопухом. На всякий случай я постегал удилищем по траве вокруг себя, примял стебли лопухов и успокоился. Неприятные ощущения не сразу пропали, из зарослей, где скрылась змея, как будто тянуло ознобистой сыростью, я нет-нет, да оглядывался, и только начавшийся клев отвлек меня от назойливой мысли о гадюке.
Домой я вернулся поздно, с хорошим уловом. Правда, с той встречи я заразился любопытством. В оставшиеся дни отпуска, проходя по кладям, задерживался у самого края, вытянув шею, находил среди зарослей кротовую кочку, и, если на ней «возлежала» знакомая змея, я приподнимал шляпу:
- Мадам, приветствую вас!..
Тревожить хозяйку кочки не хватало совести. Случалось, кочка пустовала, такое бывало в пасмурное время. Тогда я позволял себе рыбачить у ракиты. Клевало здесь на славу. Смысл известной поговорки: «Июнь, на рыбалку плюнь!» - во владениях змеи не оправдывался.
О встрече с гадюкой я никому не рассказывал, и старушка моя поуспокоилась.
- Нетути змей-то?
- Не видать.
- И оне расползлись, разбежались. Ноне опять самолет над полями пылил...
Я понимал хозяйку, она не знает о печатных заверениях, в которых речь идет о благах и пользе, приносимых распылением хпмпкатов над полями. Она, как практик, видит другое п говорит о гибели живого:
- Иду к колодцу, а под ранитками грачи ковыряются. Будто пьяные, и так, и эдак: набок повалится, через голову перекувырнутся. Клювы открыты, а глаза печальны, с мольбой глаза...
Кончился отпуск. Я уехал в столицу. Старушка проводила меня просьбой: «Вышли сухого квасу. Тута привозили москвичи, очень просто готовить его, да и вкусной он».
Просьбу я выполнил и от старухи получил письмо с благодарностью. В этом письме она сообщала, что после моего отъезда за кладями в палатках стояли туристы. «Все вокруг себе вымерли. По ночам у костров сигали и выли на луну, как волки. Они-то порешили змеюку здоровенную и дюже страшную...»
Валентин Солоухин
Серия: Интересные рассказы про это
