Котенок дернул карту, и Сергей взял его на руки, погладил игриво выгнутые спину и хвост.
- Это ущелье выбрано случайно или есть какой-то определенный замысел? - спросил он.
- Выбрано с самым величайшим смыслом, - отозвался майор и оценивающе оглядел Воронова.
Старшего лейтенанта хвалили ему кадровики на все лады, всячески старались подчеркнуть, что это будет отличный заместитель. Вначале Уляшева это радовало, но затем стало раздражать. Конечно, два ордена, ранение о чем-то говорят, но мало ли кто какие имеет заслуги в прошлом! Пусть сначала покажет себя в новой должности, пусть почет и уважение добудет здесь. Хотя, конечно, для зама это несложно: ругают обычно одного командира, хвалят уже двоих.
Эта мысль потом приходила всякий раз, когда разговор касался приезда Воронова. И хотя старший лейтенант пока понравился Уляшеву своей тактической хваткой, майор решил все же при удобном случае подчеркнуть, что в первую очередь Воронова взяли за его литературные способности и дело его - составлять листовки, тексты выступлений, подбирать книги, плакаты, кино- и фотодокументы.
- Смысл такой, - повторил Уляшев, чувствуя, что пауза затягивается, а старший лейтенант взгляда ие отводит. - В этом ущелье душманы разрешили работать школам. Представляешь? Я - нет. Здесь что-то не так, уж поверь моему опыту. Наверняка тут идет какая-то очень топкая игра. Не могут они сегодня отрубать школьникам руки, а завтра платить родителям деньги за учебу детей. С этими школами что-то не то, что-то не так... Жаль, конечно, что у тебя нет опыта нашей работы, но, думаю, при желании многое поймешь. - Уляшев все же «напомнил» Воронову его место и роль в отряде. Однако это получилось слишком прямолинейно, в лоб. Воронов все понял, прихватил зубами верхнюю губу, и майор поспешил наклониться к карте. - Смотри, с другой стороны ущелья будет идти агитационный отряд афганцев. На третий день мы соединяемся и действуем вместе. Важность выхода еще и в том, что это первый агитрейс у афганских товарищей. У них совершенно нет опыта такой работы, и поэтому мы должны не только всячески помогать, но и беречь их. Это просьба Главного политуправления афганских Народных вооруженных сил и, соответственно, уже приказ нашего командования. Сам погибай, а товарища...
- Сопровождение? - коротко спросил Воронов, и Уляшев еще раз оценил командирскую хватку и выдержку зама.
- Когда говорят агитаторы, пушки молчат. - Майор приподнял карту над столом, затем опустил ее, и она сама привычно сложилась по сгибам в квадратик. - Идем без ничего. Нас зовут БАПО - боевой агитпропотряд. Но это потому, что за нами охотятся «духи», в нас стреляют, нам ставят мины. А по сути мы агитаторы. Мы раздаем людям хлеб, рис, сахар, спички - и это нельзя делать под стволами орудий. Мы рассказываем о Советском Союзе и не должны прикрываться мощью брони. В этом сила нашего отряда. И уязвимость. Но ипаче нельзя. Не получится. И я хочу, чтобы, глядя на нас, это с первого рейса поняли и афганские товарищи. Впрочем, пачнная с девяти часов утра третьего дня в каждый нечетный час над ущельем будут пролетать наши вертолеты. Сигнал о помощи - ракета оранжевого дыма. Но, думаю, до этого не дойдет. По сведениям разведки, банды ушли из ущелья три дня назад в Панджерскую долину, там у них какое-то сборище. Нас поведет проводник Карим, рекомендованный партийными активистами уезда. Как нога?
- Терпимо.
- Если тебя перевели к нам как на более легкое место службы - это зря, здесь не легче. Поэтому надеюсь, что в штабе учли нашу просьбу и подыскали для нас человека с литературными способностями.
Майор, не глядя на Воронова, вытащил из сумки листовку с подстрочным переводом, положил ее на стол.
- Попробуй для начала изложить это так, чтоб нормально читалось. Здесь о главарях банд, куда мы идем. А я - в штаб.
Котенок соскочил с рук Воронова, побежал было за хозяином, но потом лениво потянулся, вспрыгнул на стоящую в углу кровать, потолкался в одеяле, устраивая себе местечко. Сергей склонился над картой. Столик был низкий, и через несколько минут он сам, подобно Уляше-ву, потянулся, разминаясь. И вдруг застыл с поднятыми руками: у порога стояла девушка с синим термосом в руках и с улыбкой смотрела на него.
- Здравствуйте. Вы Сергей Воронов? - спросила девушка, проходя в палатку.
- Да-а.
- А я Рита, медсестра. В отряде еще есть Анна Николаевна, врач-терапевт. Хотите чаю? - Она начала открывать термос.
- Нет-нет, - отказался Воронов, еще окончательно не пришедший в себя. - Нет.
- А я бы не отказался, - послышался голос Старчука. Он вошел вслед за Ритой и, улыбаясь, глядел на Воронова. - Привыкай к женскому общению, товарищ старший лейтенант.
